Когда поселился “Борей” на
Проспекте, доселе пустом,
Я слушал про золото Рейна
И думал о графе Толстом.

Там звуков распахнуты бездны!
Там подлинный эпос гласит…
Как вдруг появляется бездарь
И пидар, к тому ж — некрасив.

Зачем он приплел Феогнида
В похабно-неряшливый стих?
Тут явно рифмуется “гнида”,
И, верно, читатель простит.

В полярной Пальмире кто не жил,
И то — не представить не мог,
Как финские пастыри нежат
Толпу у мистических ног —

У Тапио, Ахто и Укко
Морских и небесных даров.
Им Пурин опасен. А ну как
Оттиснет его Комаров?

Желанья, подобные смерчу
Камелией перевиты…
Однако, зачем я бессмерчу
Червей у могильной плиты

Столицы? Едва ли не лучшей.
Уж кто бы в ней не побывал…
И по небу — огненный лучник,
И по морю — пенистый вал…