Проедь, замедлясь по грунтовому
Покрытью…нет! Притормози
Взглянуть, как чащей окантованы
Брега канала, что вблизи

Укутан нимфами бессонными
В зелено-бархатный виссон,
Питающий струю Самсонову
Журчит для избранных персон.

Но если ты — ценитель истинный,
Скорей в машину поспеши,
Дабы открылись тайны Вистино
Глубинам северной души!

Не я ль в заснеженной гостинице,
Когда туман ложился ниц
Выискивал село Гостилицы
Среди усадеб и столиц?

Вступаю в парк, шумя туристами.
Форели! Графские пруды!
Но что темнеет перед Вистино
У склонов Сойкинской гряды,

Гремя чугунными засовами? —
Копорье! Древняя герса,
Где камень, временем прессованный,
Оценивает коммерсант,

Блуждая с призраками близ стены,
Внимая прошлому с тоской,
И ощущая дюны Вистино,
Где горизонт уже морской.

Лесов гуденью равномерному
Внимая, продолжаем путь,
Свернув у ядерного Керново,
Находим верную тропу.

И вот, вдоль берега, таинственно,
Целуя лужские уста,
Въезжаем в маленькое Вистино,
Где кровь ижорская чиста,

Где есть музей и экспозиция
Народа-моря на краю,
Что в вечность должен погрузиться ли
Забыв историю свою?

Закат в морях, челнок у пристани,
Салака в отблесках костра.
Пока поет богине Вистино
Ее парнасская сестра,

Внемлю ижорскому…Поистине,
Как хорошо, что ныне жив!…
Луна снижается над Вистино,
На сушу невод положив,

Сгребая нас, — с корнями, с листьями…
Бултых! — и в море унесла,
За горизонт ижорской Вистиння
Июнь, десятого числа.